Она сама сотни раз анализировала события, пока нашла причины. Наверное, если бы не дурацкий бойкот, когда Советский Союз, в ответ на игнорирование в 80-м капстранами Олимпиады в Москве, принял решение не участвовать в Олимпиаде-84, все сложилось бы иначе. Спортсмены безумно хотели попасть на эти соревнования, но их собрали и сказали, что принято решение бойкотировать. У всех был шок. Ради политики свести насмарку усилия стольких людей! Лена, не дождавшись окончания собрания, выскочила из зала, ничего не видя, добежала до парка, забилась в кустарник и выплакалась.

Когда шок прошел, они приняли решение готовиться к следующей Олимпиаде и уж там наверстать упущенное. Четыре года пролетели в тренировках с удвоенной силой. Новый, 1988 год, Лена встречала с тостом: "За победу!" Она наслаждалась колючим шампанским и не сомневалась, что впереди - успех. Их так учил тренер. Накануне основных соревнований спортсмены проходят так называемые контрольные, и тренер никогда не сообщал о том, что результат неважный. Он всегда говорил: "Молодцы, девочки" - чтобы сохранить память хорошего результата. Это очень важно перед ответственным событием: иметь память хорошего результата.

Глава вторая. Крушение

Перед самой Олимпиадой Лена не ходила - летала. Пробегая как-то мимо девочек из медпункта, пошутила: "Все, бездельницы, чаевничаете?" "А чего делать? - весело отозвались те. - Хоть бы кто зашел и дал работенку. Заходи, чаю попьем, давление измерим". Лена зашла - просто поболтать и попить чаю. Ну, раз уж зашла, можно и кардиограмму сделать. Расшифровывая острые зубцы на бумажной ленте, врач схватилась за голову. У Лены нашли нарушения сердечного ритма. Срочно обследовали девочек из ее команды: еще у двух схожие проблемы. Сказались годы тренировок и нервное перенапряжение перед соревнованиями. Услышав о решении тренера, Лена не поверила своим ушам: как, их экипаж расформировывают?! Их лодку, на которую возлагается столько надежд, рассыплют по кусочкам? Она умоляла тренера не делать этого, ведь она и девочки прекрасно себя чувствуют! Кардиограмма может быть недоразумением, просто минутной слабостью, они согласны пройти полное обследование, но потом, после Олимпиады. "Как вы не понимаете, что настраиваете нас на неудачу, мы здоровы и готовы выиграть!" - кричала она. Но врач и тренер были неумолимы.

Она плохо помнит момент проигрыша. Ей казалось, она спокойно восприняла провал, так как уже знала о нем, еще только садясь в лодку. Но врач, увидев посеревшее лицо Терёшиной, отвела ее в сторонку и сказала: "Пойдем, дам успокоительное". Таблетки затормозили речь и движения, но легче не стало. Лена сидела в номере отеля и понимала, что должна как-то справиться с отчаянием. За окном шумел чужой город, сновали чужие люди. Она сходила к врачу и попросила еще таблеток. Врач дала без возражений.

"А напиться? - с неподдельным интересом спросил издатель, когда она рассказывала. - Разве спортсмены совсем не пьют?" И Лена разоткровенничалась. Да, алкоголь помогает восстановиться после нечеловеческих нагрузок. После того как сработал по максимуму, мышцы напряжены до предела, ты не можешь ни есть, ни спать. И, чтобы расслабиться, выпиваешь. Совсем чуть-чуть. Этой капли достаточно, чтобы отключиться. Но тогда, в Сеуле, алкоголь не помог. Адская смесь из успокоительных таблеток и водки взорвала Ленино отчаяние и сделала его неуправляемым.

"Вызывайте "Скорую", тут у советской спортсменки истерика!" - администратор отеля невозмутимо набрал нужные цифры. Подруги по сборной испуганно хлопотали возле Терёшиной: "Леночка, успокойся, все нормально". Но она не слышала ни подруг, ни прибывшего доктора. Уколы, снова нервный срыв, снова уколы. Она не помнит ничего: как ее грузили в самолет, как тормошили в Хабаровске, как встречал муж, как привез домой...

Глава третья. Конец спорта

Лена увлеченно стучит по клавишам компьютера. Оторвавшись от монитора, смотрит в окно и находит тот самый балкончик. Из ее квартиры на Крешатике видны крыши Печерска - красные, зеленые, коричнево-ржавые. Она любит отдыхать, рассматривая крыши и придумывая, как живут обитатели загадочных мансард. За 14 лет многое изменилось, почти все крыши и квартиры под ними отремонтировали, и они приобрели оптимистичный вид. Но "ее" балкончик не тронули, и он по-прежнему старенький и жалкий. Он помогает вспоминать.

После Сеула Лена быстро пришла в себя. Ей не привыкать к испытаниям, да и что за спортсмен, который раскис надолго после проигрыша? "Я еще поборюсь!" - пообещала она мужу и приготовилась к сборам. Но на очередные сборы Терешину не вызвали. Подумав, что это ошибка, Лена бросилась к тренеру. Тот отвел глаза: "Не знаю, звони в Москву". Лена поехала в Москву. Там сказали: "Извините, главврач принял решение". Лена не понимала: какое решение? Ей нужно обследоваться? Лечиться? Ее выбраковывают? Что происходит? Кто-то из знакомых шепнул: "Они не хотят иметь дело с такой нервной барышней".

Она обследовалась у нескольких невропатологов, прошла всевозможные тесты. Заключение: "здорова". Однако в спорт ее не вернули. Московские начальники уходили от ответа, киевские на просьбу Терешиной разрешить выступать за Украину неискренне сокрушались: "Леночка, ты же "звезда", тебе условия надо особые, у нас таких нет". "Да не нужны мне условия! - кипятилась Лена. - Дайте мне девочку, я ее "выкатаю", подготовлю себе замену и уйду. Но - по своей воле". Скоро она поняла, что не может больше слышать туманные обещания и откровенную ложь. Дверь в спорт резко захлопнулась.

"Мне 29 лет, и жизнь кончилась". Лена тогда еще не знала, что ее психологический возраст на тот момент превышал реальный на... 37 лет (позже она пройдет специальный тест и ужаснется). Она чувствовала себя как 60-летняя женщина: старость еще не наступила, но ничего от жизни уже не ждешь. Дни напролет сидела дома, у окна, разглядывая крыши. На крохотный старенький балкончик соседнего дома выходила древняя старушка и стояла, опершись о перила. Лена гадала: появится кот или нет? Если черный кот выходил на балкон и устраивался у ног хозяйки, Лена говорила себе, что все будет хорошо. Кот иногда "сачковал", и Лена расстраивалась, но чаще все-таки хвостатая примета указывала на хорошее...

Мама робко приоткрывала дверь и спрашивала: "Доченька, кушать будешь?" Лена рассеянно жевала, старалась поддерживать разговор и не показывать маме, как ей плохо. Ни родители, ни муж Виктор не должны были видеть ее в "разобранном состоянии ". Никто не должен знать Лене Терёшиной снятся навязчивые сны: сборы на ее любимой базе в азербайджанском городе Мингечауре; подруги, разбросанные по всему Союзу; сладкие мгновения соревнований. Она начала вести дневник: "За воротами спорта - одиночество. Оказалось, что, кроме родителей и Вити, у меня по-настоящему ничего нет. Я не знаю, как жить дальше. Пока ты в спорте, тебе не надо думать, как оборудовать свою жизнь. За его пределами ты не защищена. Я понимаю, спорт не мог длиться вечно, рано или поздно пришлось бы уходить. Но вот так - на пике славы, неожиданно? Это несправедливо".

Находиться дома становилось невмоготу. Мама с отцом хлопотали по. хозяйству, у мужа были свои дела. Лена, как сомнамбула, бродила по квартире, потом одевалась и выходила на улицу. Она кружила по городу, плутала в незнакомых переулках, вдыхала пыльный аромат букинистических лавок. Однажды, гуляя по Андреевскому спуску, Лена увидела вывеску "Кооператив "Гончары". И, совершенно не задумываясь о том, что делает, толкнула тяжелую дверь. На вошедшую высокую женщину посмотрели двое мужчин. "Здравствуйте, давайте я вам буду месить глину, а вы меня научите лепить, - выпалила посетительница. И добавила: - У меня руки сильные". Один мужик хмыкнул: "А что ты умешь?" - "Ничего!" Второй засмеялся: "Ну давай, учись". Лена завороженно смотрела на движение гончарного круга и чувствовала, что боль потихоньку уходит. Жизнь приобретает вкус. Причем совершенно новый.

"Сколько стоит?" Лена стояла, со своими горшками на Андреевском спуске и ужасно волновалась: она загадала на удачу. Если сегодня купят хотя бы одно собственноручно сделанное изделие - все, она выкарабкалась из долгой депрессии. "Так сколько, барышня?" - и похожий на киноактера седой мужчина, не торгуясь, купил две вазочки.

"Спасибо за все, я ухожу". Гончары кивнули в ответ. Они ничего не знали об этой молчаливой женщине с грустными глазами, которая неожиданно пришла к ним в мастерскую. За все время, что они были коллегами, мужчины не лезли в душу к Лене. Она хотела им объяснить, что уже вылечилась, что готова к новой жизни, но передумала: слишком многое пришлось бы рассказывать.

Глава четвертая. Жизнь №2
Лена перелистывает свой дневник. Забавно: страницы исписаны разным почерком. Сначала - рваные строчки, буквы разорваны. А вот эти страницы как будто бы писал другой человек. Наверное, по большому счету, так оно и есть. "Сегодня пошла на работу. Буду заниматься в институте физвоспитания психологией, именно тем, что переживаю сама, - психологическим и физическим восстановлением спортсменов, оставивших спорт". Она сомневается: это, наверное, не стоит включать в книгу. Людям не интересны будни. Ну, защитила диссертацию, преподавала. Когда она сказала издателю об этом, тот никак не отреагировал. И правильно: никакого коммерческого успеха ее будни не имеют. Или вот еще запись: "Постоянно присматриваюсь к людям: что заставляет их переживать? Почему они волнуются? Мне интересно: сопоставимы ли житейские переживания со спортивными? По-моему, нет. Смотрела на всех, кто защищал диссертацию: лица бледные, руки трясутся. Попробовала сама. Защитилась. Никакого адреналина в этом нет!"

Став профессиональным психологом, Лена Терёшина поняла: в обычной жизни очень мало ситуаций, когда от человека требуется максимальное проявление его потенциала. А в спорте от тебя требуется максимум и еще чуть-чуть. На пределе. Всего дважды испытала подобное Лена в своей "второй" жизни. Первый раз - когда рожала сына. Роды были тяжелыми, Антошка все никак не хотел появляться на свет, и тогда Лена вспомнила последние секунды перед финишем, когда организм невероятным образом мобилизуется: р-раз - и ты победила. Р-раз! - и она вытолкнула ребенка.

А второй случай - когда несколько лет назад ей, совсем еще неопытному водителю, пришлось ехать по маршруту Украина-Польша-Германия-Чехия-Австрия-Венгрия-Украина. Это ей-то, имеющей стаж в пятьдесят километров по городу, нужно было проехать всю Европу, пять тысяч километров! Но Лена аккуратно проехала путь и всего один раз заблудилась - подо Львовом.

Теперь она знает, почему бывшие спортсмены либо достигают в жизни большого успеха, либо, наоборот, опускаются на дно. "Когда выигрываешь соревнования, ты становишься уникальной, лучшей среди всех, - записала она в дневнике. - А когда защищаешь диссертацию, ты все равно одна из многих". Тот, кто не может с этим смириться, спивается, уходит в депрессию. Тот, кто хочет "перебить" прошлые победы, стремится к новым и новым успехам: в бизнесе, общественной жизни, творчестве.

Глава пятая. Неоконченная

"Елена Борисовна, давайте уточним сроки", - издатель настаивает на подписании окончательного договора, но Лене очень не хочется давать какие-то обещания. Она еще не решила, отдаст ли книгу в печать или оставит себе. На память. В конце концов, главное она сделала: она написала ее. Пристрелила прошлое и похоронила его. "Давайте обсудим концовку, - деловито продолжает издатель. - Это должно быть что-то оптимистичное, правда? Кажется, вы занимаетесь психологией? Очень интересно". Лена улыбается. То-то он удивится, узнав, что она не так давно бросила работу на кафедре, вызвав недоумение коллег и знакомых. Непросто было объяснить им, что случилось, почему доцент Терёшина написала заявление об уходе. "Я поняла, что моя лодка снова может сделать крутой вираж. Работа на кафедре - это хорошо. Но я перестала развиваться. Снова хочу новой жизни", - это объяснение Лена написала для себя в дневнике. Всем остальным сказала: так сложились обстоятельства.

Разгуливая по выставке "Стиль и дом", Лена наткнулась на экспозицию ландшафтного дизайна. И поняла: вот оно! Так из доцента Терёшиной получилась студентка Терёшина. Лена поступила на факультет ландшафтного дизайна и учится живописи. Она еще не совсем готова "пристрелить" 11 лет преподавательской деятельности, но роскошную библиотеку по психологии продает без сожаления. Правда, Лена твердо знает: чем бы она ни увлекалась, организацию СПАС, которая занимается психологической реабилитацией спортсменов, она не оставит.

Иногда она бросает взгляд в окно. Но на ветхом балкончике уже много лет не видать ни старушки, черного кота - Лениного талисмана. Похоже, в заброшенной квартире давно никто не живет. Лене порой становится интересно: кто веселится в этом гнездышко под чердаком?

Сегодня 43-летняя Елена ощущает себя лет на 30. Она больше не считает, что жизнь после спорта пресна и скучна. Наоборот сейчас Лена поняла, что самое интересное - впереди. Она больше не ведет дневник - ей это не нужно. Она пишет картины и мечтает оформлять загородные дома и скверы. Иногда садится за руль своей "Октавии" и уезжает в Европу, прихватив в дорогу диск Майкла Олдфилда. Под его психоделические мелодии она любит колесить по горам любимой Швейцарии и думать о том, что все сложилось неплохо. Раньше для главным был спорт, а теперь - просто жизнь.

Единственное, что не дает ей покоя: главная цель, с которой она пришла в спорт, не достигнута. Да, она попала в Книгу Гиннеса благодаря количеству спортивных побед. Но похудеть так и не удалось. Впрочем, она знает: это всего лишь вопрос времени.