Вот напасть: муж не хочет ребенка! Говорит, еще рано! Его понять можно — жизнь нынче дорогая и что завтра будет, никто не знает. Однако время-то идет. Можно, конечно, «нечаянно» забеременеть, но это нечестно. Что тогда? Как сделать мужа отцом по его собственному желанию?

Заведите сначала кого-то еще. Не любовника, боже упаси! Лучше собаку, и покрупнее, чтобы хлопот побольше было — мужчины собак любят. Детей они, как правило, тоже любят, но боятся. Заботу о псине возьмите на себя — если сразу свалить все кормежки-прогулки на мужа, он может не на шутку испугаться. Пусть он поймет, что третий член семьи — не такая уж большая проблема.

Почаще напоминайте о возрасте. Так и говорите: «Боже, мне уже тридцать!» И политинформацию прочтите на тему «Особенности поздних родов у современных женщин». Действует отрезвляюще: мужчины, конечно, знают, что рожать можно и в сорок, но все равно боятся — а вдруг что-то не так?

Подключите бабушек и дедушек. Вот уж мастера клянчить внуков! Некоторые так настойчиво вопрошают: «Когда же уже?!« — что хочется родить им не одного, а сразу троих, чтобы на ближайшие десять лет хватило. Пусть только поклянутся, что не исчезнут (такое случается), едва в доме появится младенец…

Подружитесь с семьей, в которой есть ребенок. Чужой пример, как известно, заразителен. Муж посмотрит на друзей раз, два (двадцать два…) и подумает: «У них есть, а у нас нет — непорядок!» Только в гости к новым друзьям ходите пореже, иначе ваш благоверный, насмотревшись на орущего дитятю, может испугаться и сделать противоположные выводы.

Докажите мужу, что вы его любите. Мужчины отлынивают от отцовства потому, что боятся… остаться на вторых ролях. Им кажется, что ребенок — это конец заботе, обедам, глаженым рубашкам, кофе по утрам и сексу каждый раз, когда хочется. Иногда, чего греха таить, так и случается. Но ваша задача — убедить мужа в том, что у вас все будет иначе.

Размножаться хочу!.

Уговорить мужа завести ребенка — не проблема. По крайней мере в моем случае. В моем случае проблема — это уговорить его остановиться на двух.

Есть такая порода мужчин — а впрочем, почти все они принадлежат к этой породе, — чей смысл жизни лучше всех сформулировал академик Сахаров, хоть и большой правозащитник, а тоже мужчина. Он так и сказал: «Смысл жизни — в экспансии». То есть, по-русски говоря, в заполнении собой всего окружающего пространства. В завоевании территорий, если речь идет о политике, и в размножении себя, если она заходит о семье.

Для мужа ужасное огорчение, если ребенок в.чем-то на него не похож. Вот он смотрит на пятилетнего сына: я в его годы уже то-то и то-то! У 'меня были другие вкусы… У него глазки твои, а почему не мои?! Радуйся, несчастный, говорю я ему, радуйся, что у тебя растет Другой Человек! Ведь общаться с самим собой, по второму кругу повторять все собственные проблемы, заново проходить все, как в песне про я-люблю-тебя-жизнь, — это с ума сойти! Я столько намучилась с собой — зачем мне еще одна я?! Нет, экспансия требует бесконечно распространить себя во времени и пространстве. Штамповать клоны. Заселять мир носителями своей генетической информации.

Справься с этими двумя! — нет, давай еще, они будут воспитывать друг друга. Примерно по такому же принципу Россия некогда захватывала новые и новые земли, не потрудившись обустроить Имеющиеся. Женский вариант развития — все-таки приручение, освоение, одомашнивание того, что есть. Мужской — расширение, присвоение, а там разберемся. Есть у тебя одна возлюбленная, а то и жена — ну и будь счастлив, углубляй отношения с ней! Нет, хочу всех. Хочу, чтобы все были мои. Дурак, они все равно не станут твоими от того, что ты с ними проделаешь то-то и то-то. Это не присвоение, а попытка пометить территорию, как Иван Грозный пометил Сибирь при посредстве Ермака. Пометить-то он пометил, но она так и не стала до конца русской — отдельная территория со своими законами. В том и беда России, что она вечно развивается вширь, а не вглубь. Вон то мое, и то, и то! Вон та баба моя, и с той у меня было! И этот ребенок мой, и этот, и этот… Боюсь, никому из нынешних мужчин не перекрыть рекорда царя Соломона, у которого было семьсот жен и триста наложниц, да и предохраняться тогда не очень умели, — но не думаю, что его гипотетическая тысяча детей была хорошо воспитана и несла в себе истинные, а не только генетические черты Соломона.

Воспитайте одного, двух, трех. Обустройте один гектар земли, а лучше — одну сотку. А потом выполняйте завет академика Сахарова. Пусть мужчины известного сорта скажут по этому поводу что-нибудь грязное, в Своем духе, а я им на это отвечу старой байкой про цыгана, в задумчивости глядящего на цыганят: «Эй, жена! Что-то у нас дети такие грязные… Этих отмоем или новых наробим?»